Нам нужна… революция - Александр Глазунов

Охотники Гагаринского района и жители, которые голосовали за Маслова В. Н., были убеждены, что с приходом его к власти не будет разных перегибов, как это происходило при бывшем губернаторе.

Совет Гагаринского РООиР, председатели охотколлективов, штатные работники РООиР и представители общественности убедительно просят вас закрепить оставшиеся угодья в долгосрочное пользование за Гагаринским РООиР и тем самым снять накопившееся напряжение в городе и районе…»

Медвежий угол

I

Тарногский район занимает северную часть Вологодской области. Он не знаменит ни древними монастырями, ни старинными памятниками культуры. Райцентр Тарнога издавна в народе почитается как «столица медвежьего края», где водится любая дичь во множестве. Однако, несмотря на то что Тарногский городок находится вдали от больших дорожных трасс, во время охотничьего сезона в райцентр съезжаются на богатых иномарках не только гости из Вологды, близлежащих областей или даже из самой столицы, добираются до здешних мест и иностранные охотники. А в районной газете появляются сообщения о продаже медвежьих берлог, цены за которые достигают 1000 долл. США. Да только всё чаще среди местных жителей раздаются тревожные и негодующие голоса против нашествия безжалостных «карабинеров»-толстосумов, опустошающих таёжную глубинку. Но их заглушает «веский» довод властей — охота имеет коммерческое значение и экономически выгодна для области, главное, подходить к этому делу надо рационально, в соответствии со здравым смыслом и существующими законами. Хотя всем хорошо известно, что там, где правит прибыль, соблюдение законов — вещь сомнительная…

* * *

Под утро ударил тридцатиградусный мороз. Тарнога заиндевела, скукожилась, затуманившийся воздух загустел, перехватывал дыхание, застревая в горле. От подъезда гостиницы до «Волги» директора Тарногского гослесхоза Александра Анатольевича Горчакова пройти всего с десяток шагов, а сел я на заднее сиденье машины уже какой-то остылый, будто проторчал на улице с полчаса. Да, цепкий мороз, подумалось мне неизвестно к чему…

На переднем сиденье рядом с Горчаковым расположился Пират — охотничья лайка, с которой директор лесхоза не расставался. Молчаливая, серьёзная, один глаз карий, другой — зелёный. Такая вот редкость…

— Сегодня поедем в Верховье, — поздоровавшись, сказал Горчаков и тронул машину с места. — Это километров за пятьдесят, час езды. Надо повидаться с местными охотниками, Ламовым и Поповым, они кое-что интересное могут рассказать про районного охотоведа Архутика. Если, конечно, захотят. Не один год уже говорим, пишем во все инстанции, а результат — ноль, как творил Архутик свои чёрные дела, так и творит…

Про кое-какие дела неизвестного мне районного охотоведа я узнал ещё до приезда в Тарногский район, откуда и пришло письмо в редакцию от группы охотников. Но даже если треть фактов, изложенных в нём, нашли бы своё подтверждение, думал я, дело уже будет не в Архутике. Гораздо интереснее станут те, кому он нужен, кто его использует и прикрывает…

— Да, дело может быть вовсе не в Архутике, — задумчиво произнёс я вслух, глядя из машины на мелькавшие придорожные ели и кустарник в морозных кружевах нетронутого снега.

— Нет, здесь — только в нём дело, — услышал я непримиримый голос Горчакова.

В ответ я лишь кивнул, пока соглашаясь с директором гослесхоза, успевшим мне многое уже рассказать. К тому же имелся ещё один свидетель событий — Валерий Иванович Мельников, бывший старший егерь, несколько лет проработавший непосредственно у этого самого Архутика. Так что частичное представление о взаимоотношениях районного охотоведа с местными охотниками и властью я уже имел…

Судьба неопровержимых улик

Сквозь заснеженный ельник просматривались невысокая насыпь узкоколейки и мотовоз, посапывающий сизым дымком. Рядом копошились мужики в пятнистой камуфляжной форме, разделывая тушу только что убитого лося. Ещё двое чуть в стороне курили, у одного в руках был карабин.

Горчаков оглянулся на Попова и Епифановского, стоявших у «Бурана» за разлапистой старой елью и тоже внимательно наблюдавших за браконьерами. До них было не более пятидесяти метров.

— Ну что, узнаёте? — проговорил директор лесхоза, даже не подумав приглушить голос — за шумом работающего двигателя мотовоза вряд ли можно было что-то услышать. Хотя именно его присутствие в этой глухомани, на стыке трёх районов: Тотемского, Верховажского и Тарногского, где рубка леса не велась, — и привлекло внимание Горчакова. И он не мог обознаться — браконьерами заправлял бывший работник Тотемского гослесхоза Игнатьевский. Признал он не только его. Александр Анатольевич уже имел достоверную информацию, что когда в Тотемский район приезжали высокопоставленные чиновники из области, в заготовке лосиного мяса для них самым что ни на есть браконьерским способом участвовали, кроме Игнатьевского, нередко и участковый уполномоченный Тотемского РОВД, и их местный егерь охотуправления. Информация об их частых наездах в охотугодья соседнего, Тарногского, района была, а вот поймать за руку браконьеров всё не удавалось — места здесь глухие, по тайге километров 25 до Верховья, и егеря не часто могли сюда наведываться. А вот со стороны Тотьмы шла узкоколейная железная дорога и бетонка, по которым отсюда заготовленный лес и вывозили. Теперь этот мотовоз приспособили для незаконной охоты на лосей…

— Ну, что будем делать? — подойдя, поинтересовался Горчаков.

— Как что? — с удивлением взглянул на него Попов. — Проверим наличие лицензии, составим протокол… То, что у них нет путёвки, разрешающей охоту здесь, и гадать не надо.

— Всё-таки их шестеро…

— Ой, напугал, — заулыбался Алексей, поглядывая на сумрачного Епифановского, — в первый раз, что ли…

Здесь, в Верховенских лесах, Алексей Попов проработал егерем не один год, попадал в разные ситуации, но никогда не терял присутствия духа. Ненависть к браконьерам и неистребимая вера в то, что их необходимо искоренять любыми законными методами, бескомпромиссность в отношениях с ними давали ему такую несгибаемую силу, которая буквально ошарашивала любителей незаконной охоты. Однажды во время обхода участка Алексей так же вот наткнулся на браконьеров. Семь человек, все с оружием и, как позже выяснилось, тоже из Тотемского района. Что делать? Попов раздумывал не долго. Патрон в ствол, в руки нож — и к ним: я такой-то, мол, лучше не сопротивляться, потому как всё равно потом вас найду. Ребята попались понятливые, хотя обернуться всё могло и по-иному…

— Ты уже не егерь, — напомнил Епифановский.

— А в охотничьем билете что записано? Каждый охотник обязан бороться с браконьерством. — Но тут же улыбка сошла с лица Попова. — Тем более что у меня с ним свои счёты, давние…

Да, они знали, что прошлое его противостояние компании Игнатьевского окончилось ничем — браконьеры остались неуловимыми. Позже Попов осознал, что им сообщают о его маршрутах, и вероятнее всего, это был кто-то из местных охотников.

К браконьерам они вышли втроём одновременно, с оружием в руках, охватив цепью сразу всех и как бы прижав их к мотовозу. Но те бежать вовсе не собирались. Игнатьевский мгновенно оценил обстановку и, со злым прищуром глядя на Горчакова, глухо произнёс:

— Вы зря это затеваете…

— Документы и лицензию на отстрел лося, — не дав ему договорить, потребовал Попов.

— А я её дома забыл, — усмехнулся Игнатьевский и развёл руками.

— Придётся составлять протокол. Стрелял ты? — Видя, что Игнатьевский отвечать не собирается, Горчаков подошёл к нему и попросил: — Покажи-ка карабин. — И когда тот непроизвольно как-то протянул ему оружие, Александр Анатольевич взял и рывком выдернул из него затвор, а уже обезвреженным вернул карабин ошарашенному охотнику. — Конечно, он стрелял, но теперь больше не будет…

Игнатьевский вдруг побагровел, дёрнулся было к директору лесхоза, но его удержал участковый Тотемского РОВД. Они прекрасно понимали, с кем имеют дело, не раз убеждались, что уговоры, угрозы или посулы немалых денег оставались пустым звуком и для бывшего егеря Алексея Попова, и для директора лесхоза Александра Горчакова. Тем более, что им был известен иной путь остаться безнаказанными, о котором спустя несколько дней стало известно фактически всем, только не все отнеслись к этому одинаково…

Так уж получилось, что сразу передать районному охотоведу Архутику протокол о задержании Игнатьевского во время незаконной охоты на лося и изъятый у него затвор карабина «Лось», как вещественное доказательство в содеянном, директор лесхоза не смог — охотовед находился в отъезде. Но утром следующего дня Горчакову позвонил начальник Тотемского РОВД и, не стесняясь в выражениях, потребовал вернуть затвор от карабина его законному владельцу как незаконно изъятый у него. На что Александр Анатольевич заметил рассерженному начальнику милиции, что руководитель лесной охраны Тарногского района имеет полное право останавливать любые действия браконьеров на своей территории, особенно если некоторые сотрудники органов внутренних дел Тотемского района сами участвуют в браконьерской охоте.